Судный день - Дмитрий Дегтярев

Эмилия на миг задумалась, а потом посмотрела на Оуэна.

– Что скажешь?

«Священник» пожал плечами.

– Я не против.

– Отлично! – хлопнула руками Эмилия. – Тогда устраивайтесь. Джейк, организуй план действий. Я сейчас к Маршаллу, а после присоединюсь.

Маршалл был в самом мрачном настроении. Еще со вчерашнего дня, когда узнал о трагедии Джека. Маршалл не был бессердечным, он сопереживал ему. Потерять близкого, любимого человека – одно из самых ужасных, из возможных событий в жизни. Однако в данный момент, его беспокоило другое. Потеря важного ресурса. Не смотря, на то, что Джек в Центре был совсем недавно – он являлся одним из наиважнейшим ресурсов, а личная трагедия могла выбить из колеи и сделать бесполезным. Что было бы совсем некстати, учитывая все происходящее в мире. Джек был нужен. Помимо этого известия, сегодня утром был звонок от президента. Тому грозил импичмент, а землетрясение и новые жертвы в Стерлинге только все усугубляли. Президент кричал. Маршалл слушал, и мысленно проклинал день, когда поддавшись на уговоры университетского друга, возглавляющего федеральное Агентство по охране окружающей среды, согласился покинуть Исследовательский центр в ЦРУ. Там все было куда проще. И не было звонков от президента. Когда секретарь доложила, что в приемной Аманда и Эмилия, Маршалл понял, что надежды на хорошее продолжение дня совсем не осталось. Они еще ни разу не появлялись в его кабинете вдвоем. До этой минуты. Значит, дело было совсем плохо. Когда две женщины вошли в кабинет, и сели в кресла перед столом, Маршалл указав им на кофеварку, будничным тоном предложил выпить кофе. Они отказались. Ожидаемо.

– Что ж, зря, – Маршалл пожал плечами. – а вот я не откажусь. – он вышел из-за стола, направившись к самому любимому аппарату в этом здании. Подарку от жены. Бывшей жены. – Пока готовлю себе кофе, можете рассказать, об очередной проблеме. Вы ведь за этим здесь? – Маршалл пристально посмотрел на помощниц.

Аманда кивнула.

Эмилия заговорила:

– У нас еще один булыжник.

Рука Маршалла зависла над чашкой, наполнившейся доверху ароматным кофе.

– Еще один метеорит?

– Верно. – подтвердила Эмилия.

– Траектория?

– Рассчитываем.

– Вероятность столкновения с поверхностью Земли?

– Максимальна.

Маршалл взял чашку с дымящимся кофе, и посмотрел на стоящий рядом аквариум, в котором плавали разноцветные рыбки. Эта новость президенту совсем не понравится. Остается надеяться, что NASA сообщат об этом первыми. Маршалл сел в рабочее кресло за столом, поставил чашку и поправив пиджак, посмотрел на сидящих перед ним Эмилию и Аманду. Де-факто обе были его главными помощниками, и вторыми лицами после него самого. Формально над ними были и другие начальники – но все директора, в том числе и те, что входили в совет, не являлись людьми ученными, с нужными знаниями, поэтому, крайне редко появлялись в Центре, отдав все сосредоточение власти в руки Маршалла. Его такой расклад полностью устраивал. Уже через месяц после назначения, он выделил блестящий ум и аналитические способности Эмилии, и назначил руководить сектором космических угроз. Еще через десять дней, уволив ряд начальников, которые помимо дипломов и связей с Капитолием, ничего из себя не представляли, назначил руководить оставшимися пятью отделами Аманду, дав ей свободу в выборе помощников. До сегодняшнего дня эти двое прекрасно справлялись.

– Эмилия, мне нужен подробный отчет о параметрах метеорита, в том числе и точки приземления. – Маршалл посмотрел на руководителя отдела космических угроз. – Задействуй всех, кого сможешь, в том числе и из других отделов. Параметры мне нужны в самое ближайшее время.

– Хорошо. – понимая, что от нее больше не требуется, Эмилия встала и вышла из кабинета.

Маршалл повернулся к Аманде.

– Мне нужен Джек, Аманда.

– Сэр, но…

Маршалл остановил ее, подняв руку.

– Вызвони. Вытащи. Меня не интересует, как. Он мне нужен, и немедленно!

Аманда кивнула.

– Отлично. Тогда, приступай! А мне нужно связаться с президентом.

Денвер.

Штат Колорадо.

Госпиталь.

Джек застыл в напряженной позе на диване у больничной койке. Он находился здесь уже два часа, и готов был провести еще хоть в двадцать раз больше. На медицинской кровати лежала Энни, подключенная к аппаратам. Перед кроватью стоял кардиомонитор, на котором ритмично отображались линии биения сердца. С другой стороны, прямо у изголовья кровати находилась небольшая тумба на колесиках, на которой стоял стакан воды и телефон для внутренней связи. Сбоку справа от дивана на котором сидел Джек, располагался небольшой шкаф и умывальница. Напротив медицинской кровати на стене висел большой монитор. Чуть правее стеклянная дверь, завешанная шторкой. Стены в больничной палате были светло-бежевыми, за исключением стены, у которой был расположен кожаный диван, на котором сейчас сидел Джек. Она была светло-зеленой. Большую часть занимало широкое окно, прикрытое сейчас светлыми жалюзи.

Обстановка Джека не интересовало. Все его внимание было сосредоточенно на бледном лице дочери. Лечащий врач заверила, что опасности для жизни Энни нет, она получила небольшое сотрясение, плюс истощение организма, вероятней всего от чрезмерного волнения, учитывая обстоятельства. Слова доктора немного успокоили, предоставив время для размышлений и воспоминаний.

Они прибыли на место поздно. Еще в бинокль Джек увидел фигуру Энни перед громадной трещиной. Кэрри рядом не было. Уже тогда стало ясно, что произошло. Конечно, надежда оставалась до последнего, но подсознание говорило о другом. Они начали снижаться, когда глядя в окуляры армейского бинокля Джек заметил, как Энни дрогнула и повалилась на бетон. Сердце его разорвалось на мелкие кусочки, и он закричал, чтобы пилот снижался. Вертолет завис над автострадой в десяти футах, и они с Романом спустились по веревке. Джек тут же подбежал к телу дочери, дрожавшему от вибрации почвы. Пульс присутствовал. Очень слабый, но главное, что он был. Поняв друг друга без слов, они погрузили тело на вертолет. Роман отдал приказ пилоту транспортировать тело в ближайший госпиталь. Что тот и сделал.

Пока вертолет отсутствовал, Джек подошел к разлому, опустившись на самом краю на колени. Неровная, зубчатая поверхность; искривленная порода; тихий стук скатывающихся камешков с боковых стенок; а дальше – темнота. Где-то там, в ней, покоится тело его жены. Он не мог больше сдерживать слез, и они неудержимым потоком хлынули наружу, сотрясая тело в беззвучном рыдании. Роман встал рядом, положив руку на плечо.

– Она там?

Джек не мог говорить. Он только кивнул.

– Мне жаль, Джек. Очень жаль…

Джек ничего не ответил. Разве существовали такие слова, способные хоть как-то заглушить боль? Нет. И дело не только в утрате – он был виноват в ее гибели. Его не оказалось рядом в нужный момент. Как и всегда.

Боже…

Боль охватило все тело, наполнив мучительными невыносимыми страданиями. Разве он мог представить себе жизнь без Кэрри? С того самого мгновения, когда они встретились в Либерии – она была его главным вдохновением. Его компасом. Именно ее жизнерадостность, ее улыбка, ее мечтательный взгляд, теплый нежный голос двигал его вперед, помогал бороться с кризисом, преодолевать препятствия. В трудные минуты ее спокойствие и рассудительность были словно глотком живительной воды посреди пустыни. Теперь ее не стало. По его вине.

Как с этим жить?

Он надеялся, что это просто кошмарный сон; что он ошибается и на самом деле Кэрри может и ранена, но жива.

Сердце говорило о другом. И оно оказалось правым.

Когда, через три часа все отголоски землетрясения затихли, и ребята из FEMA спустились в разлом, наверх они вернулись с безжизненным тело Кэрри.

К тому времени слез у Джека не осталось. Только острая боль и бездонная дыра в сердце. Он был виновен в гибели жены и ему жить с этим оставшуюся жизнь.

Тихий стон вывел Джека из раздумий. Он вздрогнул и посмотрел на больничную кровать перед ним. Энни пришла в себя и пыталась сесть.

– Доченька! – Джек мгновенно оказался рядом. – Энни, дорогая… тебе нужно лежать… спокойно… ляг… – он уложил ее обратно.

– Пап… ты тут… – глаза Энни наполнились слезами. – Пап… мама… она…

– Я знаю… – Джек ладонью вытер сбежавшую слезинку с щеки дочери. – Я знаю…